Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Продолжение

В полицейском участке царила обычная суматоха. Впрочем, могло ли быть иначе, если почти девяносто девять процентов офицеров здесь были гремлинами? Один оставшийся процент приходился на недавно приглашённого эксперта-криминалиста, которая мало того, что была человеком, так ещё и — страшно представить — женщиной. Впрочем, как специалиста её здесь уважали. Ходили слухи, что она там, в том мире, голыми руками убила вампира. Но особенно зауважали после того случая, месяц назад, когда группу дриад обвинили в намеренном запутывании лесных тропинок с целью охмурения доверчивых путников и лишения их Времени в особо крупных размерах. Дело казалось таким ясным и понятным, пока эта криминалистка не сунула в него свой нос. И ведь додумалась же провести анализ спектральных остатков ауры вора. И всё, дело осыпалось как деревья осенью. Хочешь не хочешь, пришлось отпускать задержанных. С жёлтым спектральным следом не поспоришь. Ведь даже дошколята знают, что у дриад спектральный след светло-салатового оттенка, и другим быть просто не может. В отличие от тех же гремлинов или пикси, которые могут светиться всеми цветами радуги.

Итак, в участке царила обычная суматоха. Впрочем, нет. Не обычная, а значительно усиленная пребыванием в участке взъерошенного младшего агента Агентства по Работе с Магическими Аномалиями, сокращённо АРМА, который потрясал перед дежурным своим значком и требовал немедленно устроить засаду на неведомого злоумышленника. Дежурный — пушистый рыжеватый гремлин с нашивками лейтенанта на рукавах форменной курточки отбивался и вопил, что устраивать засады по всему району не возможно, так же как и пересажать всех фей. Вот если этот ненормальный агент покажет пальцем на кого-нибудь конкретного, тогда они пожалуйста, со всей широтой души.

Дениз собиралась в отпуск. Во вместительный чемодан на колёсиках уже были уложены пляжные платья, шляпы, босоножки, парочка весьма провокационных купальников, а также несколько забавных самодвижущихся фигурок, в подарок племянникам, которых она не видела уже... дай бог памяти... Экипаж до портала в Ля Рошель уже был заказан, с домашним кобольдом она договорилась и уже предвкушала пару недель безмятежного валяния на пляже, когда раздался телефонный звонок. Срочный вызов в участок её не порадовал. У неё законный отпуск, в конце-то концов! Нет, надо смываться пока не поздно. Но послышался щелчок переброски на рабочее место и Дениз закрутило в тумане. Через несколько мгновений она оказалась в участке, в платье с попугаями и на шпильках. Проклятие! Телепортационный канал надо же было отключить в первую очередь!

Рыжий лейтенант сорвался с места, едва рассеялся туман телепорта, уворачиваясь от летящего в его сторону дырокола.
- Дениз, ой, выручай! Эти из Аномалий просто ярмом на шее повисли. У них дело висит, теракт на лицо, делать что-то надо. А никакой информации нет, даже не от чего оттолкнуться. Может ты своими методами хоть что-нибудь накопаешь? Они только остаточные следы магии фей определили, ну так не сажать же нам всех фей в городе?
И тут же обернувшись к стоящему около стола эльфу, который всё ещё сжимал в руках значок в форме кленового листа:
- Агент Гинталь, вот знакомьтесь, это наш лучший эксперт. Дениз, это агент АРМА Гинталь.
- Человечка? Вы предлагаете мне работать с человечкой?
Эльф помахал перед носом Дениз своим значком, и снова ткнул его лейтенанту, демонстрируя, что он не светится.
- Да что она может знать о магии? У неё же нулевой магический потенциал.
- Зато научный высокий. А магия — это прежде всего наука. Нет, ну что за претензии? И вообще, я должна была быть уже в отпуске! - Дениз вытащила из под стола свой рабочий саквояжик. - Ладно уж, поехали к вашим аномалиям. Посмотрим, что там стряслось.

Около Древа Жизни было выставлено оцепление и целый отряд древесных эльфов, ползал под деревом, выискивая в траве сброшенные фонарики, нежно перекладывая их в выстеленные мхом коробочки. Дениз щелкнула замками своего саквояжика, вытаскивая из него переносной спектрограф, люксметр, микроскоп, психометр, лупу и свой любимый скальпель с именной гравировкой. Ну, а что? Работая в магическом мире, пусть и временно, было бы глупо не пользоваться его благами. Особенно Дениз нравились Чары Внутренней Безразмерности, которые можно было наложить на что угодно, на дом, на рабочий саквояж и, что особенно ценно, на обувной шкаф.
- Агент Гинталь, - окликнула она недовольного эльфа, который недоверчиво смотрел за её действиями, явно не веря, что наука может справиться там, где оказалась бессильна магия. - Прогуляйтесь-ка вокруг деревца. Только не очень быстро. И вот эту штучку, - она протянула эльфу прямоугольную коробочку с кнопочками, - около своего значка подержите.
- А что это такое? - эльф недоумённо повертел в руках непонятный прибор, не торопясь выполнять распоряжение человечки.
- Это люксметр, для измерения уровня освещ... Короче, не парьтесь и просто прогуляйтесь вокруг дерева. Мне надо определить место, где аура преступника оставила самый сильный след.

Поминутно оглядываясь, агент Гинталь двинулся вокруг Древа, а Дениз уставилась на датчики, следя за меняющимися цифрами.
- Стоп! Сделайте шаг назад. Ещё один. Нет, вернитесь вперёд. Всё. Замрите там. Я иду.
Агент Гинталь замер на месте боясь пошевелиться, а Дениз подойдя к нему тщательно осмотрела в лупу землю и ствол Древа, а потом, сверяясь со своими приборами, зачерпнула в воздухе пробиркой что-то невидимое, а потом поместила эту пробирку в очередной аппарат с заумным названием.
- Мне уже можно двигаться? - Агент Гинталь заглянул через её плечо в переносной монитор, на котором вырастали разноцветные графики.
- А? - Дениз отмахнулась, - Ах, да. Можно, можно. Ну вот смотрите, господин эльф. Это след от ауры не феи, как вам показалось. Вот видите эти тёмные линии? Они означают, что эта фея уже переродилась в ведьму. Видимо её кто-то очень сильно обидел. Ох, мужчины.
И глядя на непонимающего эльфа пояснила.
- Любая фея в первую очередь женщина, агент Гинталь. Если вы этого не знали. И если у неё оторвать крылья, она пересядет на метлу. А оторвать крылья женщине может только мужчина.
- И что теперь делать?
- Что-что... - Дениз убрала лупу в саквояж и выпрямилась. - Тут всё вокруг залито её обидой, это от неё желтеют листья, как от кислоты. Так что надо найти эту бедняжку. И уже от неё выяснить имя её обидчика. Пройдёт обида — оживут деревья.
- А как её найти? Вы хоть что-то конкретное сказать можете? - Агент Гинталь уже начал сверкать глазами и сердиться, но Дениз, ещё раз осмотревшись, пожала плечами.
- Я могу сказать только, что эта особа определённо молода. Вспыльчива. Любит яркие цвета и, скорее всего, брюнетка. Хотя в последнем пункте я ста процентов уверенности не дам, где-то девяносто пять. 

Чем больше говорила Дениз, тем сильнее менялся в лице агент Гинталь. Описываемая особа была ему знакома. Даже более чем. Он всё же попытался отмахнуться от возникших подозрений.
- Вы, что, всё это из воздуха взяли? Откуда вся эта информация?
- Да элементарно, - Дениз посветила на землю фонариком, - вот следы от высоких каблуков. И не просто каблуков, а шпилек. Не думаю, что особа в зрелом возрасте отправится в лес на шпильках. Потом посмотрите, - она нажала пару кнопок и на мониторе загорелась карта района с выделенными местами, где пожелтели деревья. - Посмотрите, какой радиус. Темперамент у девушки явно взрывной. А на стволе дерева я нашла вот, ярко-красную нить, явно выдернутая из платья. Ну, а масть... Ярко-красный цвет идёт брюнеткам. Блондинки в красном выглядят как розовые поросята. Но если у неё плохой вкус, то... поэтому я не даю тут ста процентов.

Выслушав эта доводы Гинталь совсем сник. А Дениз, с любопытством взглянув на эльфа, понимающе протянула:
-Вы что, её узнали по описанию, агент Гинталь? Может даже знаете, кто и чем её обидел?
Под Древом Жизни воцарилась тишина. Собирающие фонарики эльфы с интересом прислушивались к разговору. Дениз хмыкнула и, упаковав всё своё экспертное хозяйство в саквояжик, похлопала агента по плечу.
-Удачи вам, агент Гинталь. Ну, я в отпуск, а вы пришлите мне фотографию на почту, когда это Дерево снова зазеленеет.

- - -
Младший агент Агентства по Работе с Магическими Аномалиями Гинталь стоял у окна и, постукивая пальцами по раме, с безучастным видом взирал на буйствовавшие за стеклом краски зелени. По бесстрастному лицу агента невозможно было понять, о чем он думал. Наконец, на что-то решившись, он отошел от окна и, подойдя к столу, быстро набрал код телепортационного портала. Как того и следовало ожидать, тот был заблокирован.
- К сожалению, я нахожусь вне доступа связи, - сообщило голографическое изображение его владелицы - жгучей брюнетки с сапфирового цвета глазами. Красное, винного оттенка платье облегало ее стройную, не лишенную приятных округлостей фигурку. Брюнетка томно, словно зная, что ею любуются, улыбнулась, от чего на щечке появилась крохотная ямочка, и продолжила. - Но вы можете оставить мне свое сообщение, и я перезвоню вам при первой же возможности.
Мелодичный перезвон дал Гинталю знать, что он может говорить.
- Привет, Шайла, - помолчав, произнес младший агент, глядя на голографическое изображение своей собеседницы. - Как у тебя дела? Как твоя работа? - Эльф поморщился, злясь на себя. - То есть, я хотел сказать, что я тут подумал и... нет, не то, - он снова замолчал и  с силой потер шею, потом закрыл глаза и несколько секунд простоял так, прежде, чем опять заговорить.
- В общем, я думаю, мы тогда оба были не правы, детка, - наконец, решительно выдал он. - И еще я думаю, что нам необходимо поговорить. Немедленно. Дай мне еще один шанс, Шайла. Дай нам обоим шанс.
Он уставился на голографическое изображение брюнетки.
Внезапно оно дрогнуло, исчезая в образовавшейся вместо него матовой дымке - портал открылся. И Гинталь шагнул в него...

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Продолжение

Тьма первична.
Тьма приходит в мир раньше света. Во тьме зарождается все, включая и собственно свет.
Тьма осязаема и чувственна — словно искусная любовница. Тьма порочна и девственна. Она —  свидетельница неблаговидных поступков и хранительница тайных страхов. У Тьмы женское начало, и как всякая женщина — будь она из рода сидхов или смертных — Тьма изменчива и ненадежна... Глупо бежать от нее. Еще глупее — доверять ей. Ведь из тьмы за вами следят  глаза Великой Богини. Они видят все и ничего не упускают из вида.
Но на Самайн, когда грани миров истончаются и наступает пора обновления — или Безвременья, - истончается и рвется Тьма, чтобы вырвавшиеся на свободу жуткие тени прошлого могли покарать нарушивших установленный Великой Богиней закон-табу - гейс.
Тени мечутся, подобно своре охотничьих собак, - то низко припадают к земле, что-то вынюхивая и шелестя опавшими листьями, то с пронзительным воем взвиваются вверх, «беря след», и стремительно проносятся от дома к дому, сея смерть и вырывая у своих жертв вместе с их сердцами запоздалое раскаяние.
Но идущему по дороге они не страшны. Мало того, похоже, тени сами опасаются его — они настороженно замирают, ревниво следя за скрытой от взоров непосвященных чарами массивной фигурой идущего своими мертвенными взглядами, и бессильно щерятся ему вослед уродливыми пастями. Но тому явно не до них. Его собственные демоны не дают ему покоя в эту неспокойную ночь и взывают к себе.
У калитки старого дома он останавливается, глядя на призывно горящий огонь свечей в окне. 
«Нельзя тебе переступать порог дома, из окон которого виден свет.» Гейс!

Но скрытый чарами, толкнув калитку, решительно пересекает невидимую черту, - одновременно обретая вполне человеческий вид — не для той, что зажгла свечи в окне; для чужих глаз... На крыльце он снова останавливается. Короткий стук, и дверь тут же открывается. Его по-прежнему ждут — не смотря ни на что.... Он ощущает запах свежих яблок и, закрыв глаза и заметно расслабившись, с наслаждением вдыхает его.
- Почему ты всегда ненадолго? - хозяйка прерывает свои хлопоты у праздничного стола и напряженно ждет ответа. И ему бросаются в глаза разноцветность лент в ее косичках: белые, черные, коричневые... Цвета Великой Богини. Но не его...

- Кто ты? - ясные, словно весеннее небо глаза ребенка с удивлением уставились на него. - Эй, ты там, в листве! - маленькая ручка помахала, привлекая к себе внимание, - Я с тобой разговариваю!.. Послушай, - детский голос звучит пока еще терпеливо, но нотки раздражения уже различимы, - в конце концов, это невежливо, притворятся, что ты меня не слышишь! Кто ты? … Робин Гуд? А может, Зеленый Рыцарь?.. Между прочим, ты в курсе, что у тебя рога на макушке!... Молчишь? Хорошо, тогда я буду звать тебя Зеленым Рыцарем! А ты меня Сани! Это мое имя.... Кстати, я заблудилась. Не был бы ты так добр, Зеленый Рыцарь, чтобы проводить меня до дому? - и положив крохотную ладошку в его огромную лапу, - Мне нравятся твои ленты. Можно, я буду носить их? Я буду дамой твоего сердца! Обещаю, я никогда не променяю их ни на какие другие!

Гейс! «Нельзя тебе вплетать свои ленты в ничьи косы, кроме кос Великой Богини!»

- Ты же знаешь, меня гнетет этот дом, - терпеливо произносит он, пряча за мягкой улыбкой разом охвативший его гнев от этого маленького предательства с ее стороны. Или капитуляции? Он проводит рукой по ее волосам и ленты приобретают зеленый цвет — его цвет...
- Но ты вновь приходишь, - в ее голосе уже нет напряжения, лишь легкое игривое кокетство. Ей нравится его гнев и его ревность. Впрочем, как всегда...
- Я не нарушаю своих обещаний, - он тешит этот ее маленький каприз и одновременно упрекает, не сдержав своей горечи. Кажется, она обиделась... чуть-чуть.
Они трапезничают молча. Снаружи все так же беснуются остатки Тьмы. Он слышит отчетливо их вой — всех восемнадцати псов Великой Богини. Свечи на окнах с каждой минутой  тают. И с каждой минутой приближается спасительный рассвет... Успеет ли он наступить для них в этот раз?

Он неспешно разливает вино по бокалам и поднимает свой - в безмолвном тосте. Слова излишни. Они оба знают, за что они пьют... Или может, ему хочется думать так? Он протягивает руку своей даме, и она в ответ с едва заметной улыбкой кладет ему в ладонь свою. Да, она все еще помнит тот их первый танец!

- Ты сфальшивила, Сани. О чем ты только думаешь?... Повтори!
- Ни о чем! - капризно надутые губы, и деревянный вистл летит далеко в траву — Мне просто надоело играть! Я хочу танцевать!.. Сегодня вечером начнется Белтайн. Я пойду туда. Там будет весело!
- Забудь! Тебе еще рано!
- Рано-рано... У тебя все время «рано»! - Обиженная гримаса на лице и порывистое движение руки — Ты просто старый зануда, вот ты кто! А мне, между прочим, уже шестнадцать!.. И если я буду слушать тебя, однажды мне будет совсем поздно! А меня до сих пор еще никто не целовал!... Надо мной итак уже все смеются! «Сани — нелюдимка, Сани - пустая корзинка... Сани - дырявый чулок!» Эх! - Высоко взметнувшийся подол холщевой юбки, и босые - неожиданно стройные - ноги убегающей прочь девчонки. Действительно выросла. И когда успела?
Он промаялся весь остаток дня. В вечернем воздухе плыл аромат цветущих яблонь и запах костров, а перед глазами стояло видение: сияющее в лунном свете обнаженное девичье тело, полная, словно налитая, с тугими крохотными сосками, упругая грудь и ноги - стройные, словно стволы молодых сосенок — обхватывающие в страстном совокуплении мужские бедра. В конце концов, он не выдержал...
Он бежал по лесу, - ощущая, как с каждым шагом стремительно разливается кровь по венам, как мощно и часто начинает биться его сердце, и как снова наливается первобытной силой и молодостью его тело... Он вторгся в их крохотный смешной человеческий мирок, под истошный визг перепуганных, разбегающихся в разные стороны деревенских девок, и остановился — обнаженный, снедаемый плотским желанием, снова юный и одновременно древний, как само время, бог леса.
- Ну, что, потанцуем, Сани? - хриплый чувственный голос, и  требовательно протянутая ладонь навстречу.

Гейс! «Нельзя тебе танцевать в полночь Белтайна ни с какой другой, кроме Великой Богини!»

Он склоняется, положив ладонь на ее живот и чувствуя, как там внезапно начинает расти и толкаться новая жизнь. Жизнь его ребенка. Восторг снова наполняет его грудь.
Мужские губы скользят в умопомрачительном пьянящем поцелуе вдоль женской шеи.
- Сани,  - едва слышный шепот подобен порыву ветра.
Пламя одной из свеч, дрогнув, гаснет. И с ним обрывается танец.
Секунда тишины — смертельная паника в ее глазах, решительная обреченность в его, - и мощный удар в стену: псы Вечной Богини, наконец, почуяв добычу, ринулись в атаку.

Он прятал Сани весь оставшийся год — в наивной надежде, что договорится с Богиней. Не успел. В последнюю, третью, ночь Самайна демоны Великой Богини все-таки разнюхали их убежище  в старом заброшенном домишке на краю безымянной деревушки. Не помогли ни чары, ни древние руны, ни пламя старого огня... В то время, как Сани и его ребенок истекали кровью, разрываемые уродливыми тварями, Богиня, Великая и Вечная с изуверским спокойствием — с улыбкой глядя ему в лицо — поднимала кубок в знак своей особой милости к нему. И полного прощения...

Гейс! «Нельзя тебе зачинать детей ни с какой другой, кроме Великой Богини!»

- Сани, - снова порыв ветра, и последняя свеча, опрокинувшись, гаснет. Дверь слетает, и в крохотное помещение врывается настоящий шквал.
- Убей меня! Убей! - кричит она в ужасе. - Пусть лучше ты, чем они! Я не смогу!... Я не выдержу! Убей нас!
- Сани! - он не слышит своего крика, крепко прижимая к себе в тщетной надежде защитить обмякшее тело девушки. - Сани!
А голодные пасти тварей уже рвут свою добычу. Истошный женский крик пронзает этот дикий хаос, и следом точный удар охотничьего ножа — как божественное снисхождение,... как подведенная черта,.. как избавление. И первый луч зарождающегося на горизонте осеннего дня. И все мгновенно пропадает — подобно тому, как спадает морок... Остается лишь заброшенная, усыпанная опавшей листвой и яблоками  могила на краю леса и старая раскидистая яблоня над ней, посаженная здесь чьей-то заботливой рукой.