Она замерла, не зная стоит ли говорить приличествующие представлению слова о том, что ей приятно узнать его имя и т.п.
Подойдут ли они для её положения. Пауза немного затянулась и подняв голову, Долли кивнула, несколько раз, чтобы не показаться совсем уж невеждой. Хотя, имеет ли это значение, раз она всё равно находится здесь как преступница. Поняла, что для неё имеет.

- Я не знаю, - выдохнула девушка

- Не знаю, - девушка запнулась и потупилась, старалась не смотреть на мужчину. Привычка хранить в тайне правду так глубоко укоренилась в её сознании, что она и мысли не могла допустить о том, чтобы рассказать об этом сейчас. Но вдруг Панин скажет? Хотя имеет ли и это значение, раз её всё равно будут судить за преступление.
В голове Долли роилось столько вопросов, но она не знала где можно найти на них ответы, есть ли они и кто их может дать. Ей надо подумать. Но думать в присутствии следователя оказалось затруднительно, проще и безопасней было придерживаться проверенной временем версии.

Вопросы, которые задавал следователь были не из разряда тех, которые принято обсуждать с мужчинами. Честно говоря, Долли и с женщинами о таких вещах не говорила. Но, она предпочла ответить на них, лишь бы уйти от разговора на ранее поднятую тему
- Он пытался меня поцеловать, - слова давались с трудом и чтобы было легче говорить, девушка опустила глаза, принявшись рассматривать оборку на юбке. -  Вчера, после спектакля. И раньше тоже пытался, утром, но тогда я его оттолкнула и он ушёл. А после спектакля я не знаю, что произошло с ним, он словно не слушал что я говорю. - она замолчала, ещё больше потупившись.  - Она разорвал мне блузу и ... - она всхлипнула, оказывая разорванные тесёмки, - попытался её снять, а потом я не помню. Помню только как он закричал, когда я его порезала.

Знакомо ли ей?
- Господин Гридин, если вы намекаете на обстоятельства моего рождения, - произнесла она гордо подняв голову, - то вы угадали. Моя мать не состояла в брачных отношениях с моим отцом, хотя, сама она мне рассказывала другое и даже утверждала, что у неё имеется документ. Но, не знаю, известно ли вам, - актрисы, вышедшие замуж обязаны покинуть сцену, а, насколько мне известно мама этого никогда не делала.  - Зачем она рассказывает всё это едва знакомому человеку? просто из-за того, что он задаёт очень неудобные вопросы? - Что же касается господина Панина, я могу только догадываться. Мама называла его другом, он часто бывал у нас, остальное мне не известно. - Она замолчала, поджав губы и брезгливо подумала о потных руках и мокрых губах графа Панина. Нет, мама не могла на такое согласится. Её взгляд остановился на следователе и она невольно вспомнила вчерашний поцелуй. Тогда, в коридоре театра он воспользовался ситуацией, но в его прикосновениях к ней небыло того, что так испугало её после. В нём небыло, если так можно выразится о поцелуе, похоти, скорее расположение. Поймав себя на мысли о том, что продолжает смотреть на мужчину,  размышляя о разных видах поцелуев, Долли опустила глаза. - Господин Панин не мог быть моим отцом, я родилась за год до того как мама приехала в Россию.

- Я не помню, - прошептала она, - не помню. Он так кричал, - поднеся руки к голове она закрыла уши, словно опять слышала крики графа. - Я не хотела, правда. Вы мне верите?- она с такой надеждой посмотрела на Гридина.

Это "да", было сказано так, словно мужчина хотел на самом деле не узнать что она имеет в виду, а смутить её своим цинизмом. И он добился своего, она и смутилась ещё и от того, что весьма смутно представляла что собственно происходит между мужчиной и женщиной наедине. Саманта всегда  отправляла её из дома, когда к ним намечался визит очередного "покровителя". Но она точно знала, что слово любовница не имеет никакого отношения к любви. Той, о которой ей вчера говорила Анна.
Мужчина продолжал смотреть на неё
- Полагаю это означает, что он сможет приезжать ко мне  домой и,... - она запнулась, а потом, резко вскинув голову выпалила, -  Вам обязательно нужно заставлять меня это говорить?

[NIC]Мадемуазель Долли[/NIC]
[STA]***[/STA]
[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/9753/304555157.4/0_fcd33_4c865172_XL.jpg[/AVA]
[SGN]***[/SGN]

- Мы жили в России, мама служила актрисой императорского театра и ей было даровано русское подданство.

Не в силах выдержать его взгляд, она опустила глаза и снова сжала пальцами ткань юбки

- Да, я понимаю. - неподнимая глаз девушка кивнула.
Она  прекрасно понимала что её ждёт и не ожидала, что с её чувствами будет кто-то считаться, но ... ей не хотелось, говорить об этом именно здесь.
Чувство невероятной усталость внезапно охватило её, заставив склонить голову и опустить плечи.
Она молча слушала что ей говорить Гридин.

Ей нечего было ему сказать. Подтвердить предположение, значило бы признать, что она лгала. Она не верила, что кто-то сможет понять её, тем более этот чужой мужчина, представляющий закон. Опровергнуть, тем самым нагромождая новую ложь?
Долли продолжала молчать. Теперь говорил он

Гордость... разве такие как она могут себе её позволить? Она лишь не хотела быть никому обязанной, потому что по опыту знала, что подобного рода долги приходится отдавать сторицей.
Тем не менее, Долли внимательно слушала всё сказанное Гридиным, не понимая, почему он был столь добр, чтобы объяснить ей что надо делать. Разве в обязанности следователя не входит доказать её вину?

Кивнув, девушка поднялась.
- Да, понятно, - тихо ответила она. Кроме того, зачем вы всё это делаете?
Она прекрасно помнила, сколько порогов пришлось обить, пока они нашли того, кто будет заниматься делом Саманты, сколько прошений подать, чтобы получить разрешение хотя бы немного облегчить положение заключённой. Сколько денег ушло на взятки чиновникам.
Но она промолчала оставив свой вопрос при себе.

Много позже, когда её и правда перевели в отдельную камеру и даже передали собранный горничной узелок, в котором помимо шерстяного платья и чулок оказались чистая смена белья и туалетный принадлежности. Долли грустно улыбнулась, раскладывая вещи на одеяле.
Чтобы хоть чем то себя занять, она расплела волосы и принялась расчёсывать их, раз за разом проводя расчёской, как учили в детстве.
Весь день она не могла успокоится думая то о матери, то об утреннем разговоре со следователем.
Ближе к вечеру появился стряпчий. Не молодой уже человек в очках. Не вдаваясь с лишние разговоры, он перешёл сразу к делу, умело задавая вопросы.  Помня утренний разговор, Долли старалась отвечать как можно чётче. Говорить второй раз о притязаниях Панина оказалось значительно легче, к тому же на этот раз ей не пришлось смотреть в глаза спрашивающего.
Допрос закончился довольно быстро. Дожидаясь охранника, Долли поблагодарила мужчину за помощь
- Это вам не меня благодарить надо, - отмахнулся стряпчий, собирая со стола исписанные листки бумаги, - кабы не Григорий Семёнович, ждать бы вам пришлось барышня, покуда очередь до вашего дела дойдёт. А так, Бог даст, быстро подадим прошение, не всяк день Третье отделение нашими делами интересуется.
Приход жандарма прервал их беседу и, следуя по тюремному Долли размышляла, над словами стряпчего. Григорий Семёнович Гридин, так представился её утренний посетитель,  правда откуда он и почему интересуется её делом не уточнил, а она и не догадалась спросить. Неужели Панин настолько важная птица, что ради него подняли тайную полицию?
Когда она вернулась в камеру,  было уже довольно темно. Маленькое зарешеченное окошко почти под самым потолком и без того пропускало мало света, а в вечерних сумерках толку от него вообще не стало. Подойдя поближе к окну, Долли постарась выглянуть наружу, но ничего кроме серого вечернего неба и шпиля на крыше напротив разглядеть не смогла. Даже ангелы, сторожащие это место казались лишь смутными тенями.
Некстати, вспомнилась рассказанная кем-то из театральных байка о том, что ночью ангел спускается вниз и ходит по коридорам, стуча в стену приговорённых к смерти, оповещая о том, что их время на этом свете подошло к концу. говорят так же, что однажды, в светлый праздник Пасхи, ангел вывел из застенка невинно осуждённого. Долли грустно улыбнулась, вспомнив эту наивную сказку. Она верила в Бога, но не верила в справедливость, иначе её мама бы ни за что не попала бы на каторгу.
Но ведь это ты во всём виновна - прислонившись  лбом к холодному камню она снова и снова повторяла слова молитвы, прося прощения. У кого?
В комнате совсем стемнело. Отойдя от окна и на ощупь приготовившись ко сну, девушка легла на жёсткий матрас. Лёжа в темноте она долго прислушивалась, не раздастся ли поблизости стук, возвещающий о том, что пришла её очередь предстать перед судом Божьим.

На утро Долли опять поднялась рано. Совершив нехитрый туалет, она принялась бесцельно расхаживать по камере. Чтобы как-то занять голову, Дооли попробовала спеть, но голос не слушался и ничего кроме нескольких нестройных хриплых нот ей не удалось извлечь из своего горла.

[NIC]Мадемуазель Долли[/NIC]
[STA]***[/STA]
[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/9753/304555157.4/0_fcd33_4c865172_XL.jpg[/AVA]
[SGN]***[/SGN]

Анна, прикусив губу, смотрела, как Разумовский шел к двери - уверенно, неторопливо, гордо выпрямившись. Хотя победа над графом и была очевидной, мысль об этом не доставляла ей никакого удовольствия. Наоборот, - Анна ощущала непонятное для себя чувство досады от того, что он сдался так быстро. И практически без борьбы...

Оставшись одна, Анна машинально открыла одну из коробок. Пара новых прекрасно сшитых лайковых перчаток! Анна провела пальцем по невероятно мягкой коже, из которой они были сделаны. Крохотный вензель сбоку придавал им особое изящество и шик. Перчатки, предназначенные для взрослой, утонченной дамы! У Анны перехватило дыхание: у нее еще никогда не было ничего подобного! О такой "взрослой" вещи она даже не смела мечтала...
Вскинув взгляд, девушка беспомощно посмотрела на дверь, в которую только-что вышел граф Разумовский...
[NIC]Аннароза Берг[/NIC]
[STA]Она же Роза Бриг[/STA]
[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/15564/304555157.4/0_fcd36_17031916_XL.png[/AVA]
[SGN]***[/SGN]

- Так-так-так,... посмотрим что тут  - служащий архива Тайной канцелярии, явно недовольный просьбой Гридина, с хмурым видом открыл очередной том и, быстро пробежав глазами по регистру, объявил. - Нет такой.
Гридин, прибывший в архив практически с утра и терпеливо ожидавший результат своего запроса, удивленно поднял бровь.
- То есть Вы хотите сказать, что не можете мне ничего сказать о судьбе чуть меньше двадцати лет назад приехвшей в Россию иностранки? - уточнил он, не скрывая своего сарказма. - Как такое могло случиться?
Служащий с мрачным видом уставился на Гридина.
- Время было такое, - отрывисто ответил он резким, каркающим голосм. - Кому было дело до какой-то итальянки? Она ведь итальянка?
- А если бы она оказалась тайным агентом французов? - иронично заметил Гридин, и взгляд его собеседника стал откровенно ненавистническим.
- Если ей, по вашим словам, дали подданство, - зло произнес служащий, - значит, она посчиталась благонадежной. Что с ней стало потом, не наше дело! Она могла выйти замуж, умереть естественной смертью или даже попасть в тюрьму, - ехидно добавил он. - Как говорится, ищите, сударь, и обрящите! Я со своей стороны желаю Вам успеха...
Он захлопнул перед Гридиным том и демонстративно отвернулся, давая этим понять, что у него есть дела поважнее, чем заниматься какой-то мелочью, как какая-то престарелая актриса.

Гридин не стал спорить.
Не смотря на собственноый сарказм, он находил отсутствие в архиве Третьего Отделения информации о матери и дочери Эсколи тоже своеобразной информацией, хотя и неоткрывающей хранимой самой Долли тайны. Тайны, которая, как подозревал Гридин, была тем самым ключом, которая либо навечно запирала Долли в тюрьме, либо отпускала на свободу. Все зависило от того, каким образом граф Панин хотел распорядиться ею и хотел ли?
Ответ на эти два вопроса должна была дать встреча стряпчих Эсколли и Панина. А пока Гридин пытался наверстать время и получить хотя бы небольшой намек на тайну Долли. Зачем ему все это было нужно? Об этом он старался не думать...
Поразмыслив, Гридин решил обратиться туда, где, по его мнению, он мог бы получить такой намек - в Александринке - очень надеясь, что к этому времени застанет кого-то на репетиции.
Его надежды оправдались - в театре, действительно шла репетиция. Помощник режиссера отрабатывал с актрисой, которой предназначлось заменить Долли, сцену из "Риголетто". Похоже, у нее получалось не очень хорошо, потомучто вновь и вновь прерывающий пение голос помощника режиссера становился все резче и нетерпеливей, а сама певица - нервозней. Ожидающие за кулисами своей очереди актеры шепотом злорадствовали, комментируя происходящее.
- Ставлю один к двум, что Семина запорет партию Джильды, - донеслось до Гридина.
- Да уж, это точно не Италия, - со смешком откликнулся кто-то - До Эсколи ей так же далеко, как пешему до Америки.
- Вам не доводилось слышать старшую Эсколи, - вмешался женский голос - Вот где был темперамент и сила. Конечно, со временем, дочь тоже могла достичь уровня мастерства матери. Но видно, уже не судьба. Сгинет так же, как и мать, в тюрьме...
Гридин насторожился. Но тут помощник режессера рявкнул что-то сердитое, и актеры поспешили на сцену.
Чувствуя, что большего ему сегодня здесь не узнать, Гридин решил отправился в судбный архив, надеясь на то, что резудьтат поисков - в виду редкой фамилии - не заставит себя долго ждать.
Так и случилось.
Примерно через час у Гридина на руках имелась выписка о решении трех инстанций по делу Саманты Эсколи об убийстве "посредством ножа". Похоже, у дам это было семейное. Либо... Гридин задумчиво потер подбородок. Либо мать взяла на себя вину дочери?
Гридин еще раз прочел выписку, обращая внимание на такие детали, как отсутствие имени потерпевшей стороны, а так же мотивации преступления. К тому же в глаза бросалась скорость, с какой дело рассматривалось во всех трех инстанциях. Словно, боялись, что обстоятелства могут получить огласку. Все это вместе взятое давало Гридину уверенность в том, что Панин ответит утвердительно на его предложение.
Встреча со стряпчим - кстати, проходившая в ресторане "Палкин", что на Невском, - подтвердило его догадку: господин Панин готов был пойти на соглашение. Между растягаем с семгой и телячьими ножками стряпчий поведал, что за символическую компенсацию в 200 рублей, господин Панин был готов отозвать свое обвинение и с радостью забыть о случившемся. После выплаты - в присутствии обоих поверненных - господин Панин подписал все необходимые бумаги и дал распоряжение своему стряпчему об отводе своего заявления. Гридин усмехнулся - он расчитывал, что запросы господина Панина будут куда больше.
Теперь, когда вопрос об освобождении Долли был практически решен, оставалось сделать одно. И за этим Гридин отправился в Попечительский комитет...
[NIC]Григорий Семенович[/NIC]
[STA]ГРИДИН[/STA]
[AVA]http://s013.radikal.ru/i322/1505/c4/7f7b365fa361.jpg[/AVA]
[SGN]***[/SGN]

Амалия Георгиевна Берк  была старше своей сестры на шесть лет, но положение, в котором она оказалась после смерти родиелей, в один день сделало ее старше лет на десять. И от этого мудрее.
Но и потом, когда, согласно отцовской воле, опекунство над Анной взял на себя князь Воронцов, Амалия продолжала чувствовать за сестру ответсвтенность. Будь у нее самой семья, муж и несколько детей, - размышляла Амалия, - возможно, она бы не принимала судьбу Анны так близко к сердцу.
Но семьи у Амалии не было, как не было никого, о ком она могла бы заботиться и быть нужной. По сути, Анна заменила ей собственных детей. И Амалия страстно желала счастья сестре...
Брак с Разумовским был лучшим, что она могла себе представить для Анны : граф был молод, хорош собой, знатен, богат и влиятелен... Конечно, как всякий мужчина, он тоже имел свои недостатки, но Амалия надеялась, что Анна - по своей природной доверчивости и наивности - влюбившись в будущего мужа, никогда не догадается о таковых. Похоже, Амалия в чем-то ошиблась...
После завтрака, узнав, что Анне сделалось лучше, Амалия поднялась к сестре.

- Доброе утро, - поприветствовала она Анну, входя в ее комнату, - Мне сказали, что тебе сегодня лучше, - Амалия оглянулась и "заметила" подарки от Разумовского - Что за чудо! - восхитилась она, возможно чуть сильнее, чем это требовалось, чтобы показаться естественным - От кого такие милые вещи? Неужели, Ее Сиятельство, Варвара Степановна сделала тебе этот милый презент?

[NIC]Амалия Георгиевна[/NIC]
[STA]Берг[/STA]
[AVA]http://s020.radikal.ru/i702/1503/19/99baf6dbcab1.png[/AVA]
[SGN]***[/SGN]

- Нет, Анна, я не довольна! - Амалия поставила корбку с подарком снова на столик и решительно повернулась к сестре - Я не просто недовольна, я в ярости!.. Скажи мне, что на тебя нашло? Что означает эта твоя дикая выходка с побегом?... Ты не уважаешь волю своего опекуна, Его Сиятельства князя Воронцова? А может, тебе наплевать на фамильное имя Бергов, которое ты носишь?
Амалия вопрошающе уставилась на Анну.
- Скажи мне, - требовательным тоном попросила она, - потомучто я не понимаю! И единственное желание, которое я испытываю сейчас - это хорошенько высечь тебя! Розгами!
[NIC]Амалия Георгиевна[/NIC]
[STA]Берг[/STA]
[AVA]http://s020.radikal.ru/i702/1503/19/99baf6dbcab1.png[/AVA]
[SGN]***[/SGN]