Полтора года назад
- Ну что опять случилось? - Балмашов, Федор Аркадьевич, молодой человек 27 лет, в котором безусловно читалась как "порода", так и некая претенциозность на "положение", брезгливо поморщился и оглядел сумрачное помещение, в котором оказался. Помещение было съемной квартирой, сохранившей, не смотря на скудность обстановки, следы былой роскоши - и в дорогих, хоть и изрядно потертых обоях; и в бархатных пыльных портьерах; и в единственном, пусть и треснувшем, настольном зеркале отделанном рамой с завитушками. В углу комнаты, как бы контрастом туалетному столику, стояла обыкновенная кровать, наполовину задернутая занавеской.
- Зачем ты за мной послала, Марфа? Я же сказал, чтоб обождали немного...
- Так того... - Марфа, женщина неопределенного возраста и неопрятного вида, по виду то ли горничная, то ли стряпуха, шмыгнула носом и, вытерев руки о засаленный передник, смущенно пробормотала, - Заболела Катерина Егоровна-то... Может простыла, а может того... холера. Как бы роды не начались. Дохтура, надоть-то поди позвать. Аль чаво? Помрет часом ведь...
- Ладно, ладно... не каркай! - Балмашов бросил быстрый взгляд в сторону кровати, и снова поморщился, словно у него разболелся зуб. - На вот,... держи...
Он небрежным жестом достал из кармана монету и неловким движением сунул ее в неожиданно проворные руки женщины.
- Позови доктора, - уже более миролюбиво произнес он, - И купи барышне молока что ли... Потерпите еще совсем немного. Деньги скоро будут. Обещаю...
- Так это, - женщина снова шмыгнула носом, - Ждем. Уже год, как ждем... Если бы барышня не затяжелела, мы б разве просили... Чай барышня не из последних-то актрис была. Вона сколько за ней народу ухлестывало. Тот же граф Панин предложение делал... Кто ж знал, что у вас средств не больше, чем у писаря в приходе. А теперь никуда не деться-то. Только ждать…
- Ладно-ладно, - перебил ее Балмашов, хмурясь еще больше. Видно было, что тема была болезненна для него. - Бог даст и все изменится...
- Ну если Бог только, то канешна... - протянула женщина.
Внезапно за занавеской послышалось движение, и слабый надтреснутый голос спросил:
- Марфа, кто там?.. Не Федор ли Аркадьевич пожаловали?
Женщина по имени Марфа посмотрела на Балмашова, который, сразу нахмурившись, с обеспокоенным видом достал карманные часы, и громко сказала:
- Пожаловали-с, Катерина Егоровна.... Да, ужо ушли они. Как есть с минуту как ушли, - и зашептала Балмашову, подталкивая того к выходу - ладно, барин, идите-идите... Бог даст и все будет. Только не забывайте про деньги-то... Да и так, не приведи Господь, случится что... Хорошо, если обойдется, - и бросилась обратно к госпоже - Денюжку вот принесли. Немного, правда, но на дохтура с лекарством хватит…
Оказавшись на улице, Балмашов невольно вздохнул полной грудью. Холодный, пропитанный осенним промозглым дождем, петербургский воздух подействовал освежающе после полутемного душного помещения.
Услышав цокот копыт лошади, Балмашов обернулся и жестом остановив извозчика, быстро сел в экипаж.
- Немецкий клуб, - бросил он кучеру.
* * *
Спустя несколько часов все было кончено…
Сначала Балмашову везло. Он даже было выиграл пять сотен рублей, чего с лихвой хватило бы и на более удобную квартиру для Катерины, и на доктора, и на уход ребенка.
Возможно, поднимись он тогда из-за стола и уйди, все сложилось бы иначе. Но Балмашов не встал - азарт будоражил кровь, а чувство удачи, наконец-то, пойманной им за хвост, звало к новым победам.
- Разве это ставки? - криво улыбнулся его визави по карточной игре, - хорошо одетый мужчина с резкими чертами лица - с небрежным видом кидая на стол несколько ассигнаций, - Разве это игра? Одно баловство… Вот я знаю одно место. Вот, где действительно можно за одну ночь обрести состояние, а не эти… - он кивнул на выигрыш Балмашова - жалкие подачки.
Но и тогда еще все могло пойти иначе и чуть позже - когда Балмашову разрешили выиграть две игры. Но потом все случилось, казалось, молниеносно - он не только проиграл уже выигранные деньги, но и все, что имел - небольшое, почти не приносящее дохода имение в Томбовской губернии.
К себе на холостяцкую квартиру Балмашов вернулся утром - у него даже не было денег на извозчика, и всю дорогу он шел пешком.
Его одежда промокла под дождем, а сам он настолько устал, что хотел одного - упасть в постель и, наконец, забыться сном. Думать о чем-то - тем более о проигрыше и Катерине не хотелось.
Да он, по своему обыкновению, даже не винил себя ни в чем. Всему виной были, - как, впрочем, всегда, когда неудачи настигали его - "несложившиеся" обстоятельства. Кто знал, что отец оставит после себя долги, а Катеньке приспичит забеременеть? Нет, Балмашов ничего не имел против самой Катерины. Она была игрива и чертовский изобретательна в постели. Будь она такой на сцене, - ей, как актрисе, не было бы цены.
Но как бы там ни было, Катенька все-равно была не той женщиной, которую он мог представить свету в качестве жены. Балмашов считал, что достоин большего. Куда большего. Например, фамильного имения Балмашовых. Правда, старый Балмашов не торопился к праотцам и имел к племяннику весьма жесткие требования, одно из которых: женитьба на богатой наследнице. Наследство должно было спасти заложенные-перезаложенные земли.
Что поделаешь, расточительность была семейной чертой Балмашовых…
Он проспал почти сутки, а потом его разбудил настойчивый стук в дверь.
Балмашов сонно пнул спавшего тут же на полу подле кровати своего единственного слугу Прошку, и тот, зевая, пошел открывать.
Вернулся он скоро - неся в руках корзину, в которой что-то копашилось… Это «что-то» было новорожденным младенцем - со сморщенным красным лицом и перекошенным в безмолвном плаче ртом. Именно этот беззубый, безуспешно ищущий молока рот ребенка потряс Балмашова до глубины души.
В прилагающемся письме сообщалось, что Старыгина Катерина Егоровна скончалась в родах, произведя на свет девочку, которую она перед смертью пожелала назвать Ариной и просила передать под опеку ее родному отцу - Балмашову, Федору Аркадьевичу.
* * *
Сейчас
- Смотри, Федор, больше никаких глупостей, - вполголоса наставлял своего племянника князь Балмашов-старший, усердно рассматривая в моноколь проходящих мимо дам. - Хватит и того, что я трачусь на содержание твоего ублюдка… А от тебя никакой благодарности. И чем тебе была плоха Аристова? Не понимаю...
- Ничем, - рядом продефилировало семейство с молоденькой, едва оперившейся, дочерью, и Балмашов-младший внимательно оглядел девушку, приведя ее в смущение. - Это я оказался для нее плох..
Это была чистая правда. Вдовствующая княгиня Аристова была молода и богата, единствнный ее недостаток был в том, что она была от природы недоверчива. Собрав каким-то образом о Балмашове компрометирующие его сведения, Вера Васильевна дала ему решительный и безоговорочный отказ, не дав Балмашову даже объясниться.
- Так постарайся, чтобы на этот раз ты оказался хорош, - брюзгливо прошипел Балмашов-старший. - Неужели, это так трудно заморочить девице голову? Цветочки, стишочки… ненароком украденный поцелуйчик тут, жаркое объятие там… вся эта романтическая мишура и, глядишь, девица твоя…
- Дядюшка, - Балмашов решительно перебил своего далеко неуважаемого им родственника, - вы напрасно тратите время, объясняя мне всем известные азы… Лучше покажите мне ту, которая достаточно богата, чтобы содержать вас…
- Смотри сюда, - сразу спохватился Балмашов-старший, преобретая консперативный вид и отворачиваясь к портьерам, - Девицы две. Одна внучка Глафиры Антоновны Овечкиной… Это та самая, с конапушками и в самом уродливом, какое только есть в этом зале, желтом платье … Девица, конечно, страшна, но богата до безобразия. Ее наследства хватит даже нашим правнукам….
- А другая? - поинтересовался Балмашов, равнодушно разглядывая Шурочку Овечкину в лорнет.
- Другая чуть краше, - зашипел дядя Балмашова - Аннароза Берг, из немецких дворян... Сама по себе бедна как мышь, но у нее есть опекун. Князь Воронцов. Имя веское, связи железные. Тут все - и власть, и деньги… главное, правильно взяться за вожжи…
- И в чем подвох? - поинтересовался Балмашов.
- Граф Разумовский, - вздохнул князь. - Обеих девиц пророчат ему в невесты. Разумеется негласно. И тут, главное, подсуетиться - оказаться в нужное время в нужном месте и подхватить ту, что выпадет из колоды…
Балмашов неожиданно крепко вцепился в руку племянника.
- Вон она, - зашептал он, указывая на ложу князя Воронцова - та, что самая молодая. В голубом платье…
[NIC]Балмашов[/NIC]
[STA]Федор Аркадьевич[/STA]
[AVA]http://s017.radikal.ru/i401/1506/3b/574b42bdf358.jpg[/AVA]
[SGN]Балмаш ты, балмаш, тебе хоть кол на голове теши, никакого проку нету/ народная мудрость/[/SGN]
