Ночь была ужасной. Голову ломило, будто он выпил много дешевого вина. Спал он тоже плохо, простыни на его кровати представляли собой образец совершеннейшего хаоса.
Даниил не мог объяснить, что с ним. Под утро им овладело чувство, названия которому он не знал, вдруг все показалось пресным и однообразным: бесконечная вереница женщин, одни и те же комплименты, одни и те же слова, жесты, лица, места ...
И этот серый водоворот кружил перед глазами Даниила, заставляя горло болезненно сжиматься. В висках застучало, тело покрылось липкой испариной. Вся его сущность требовала бегства от этого водоворота и мятых простыней.
Соскочив с кровати, Даниил гаркнул, призывая ординарца, и велел тащить ведро холодной воды. Натянув на себя полотняные штаны, босиком он отправился на задний двор. Утро было холодным, даже морозным. Ординарец, пыхтя от усердия, доставал из колодца огромную деревянную бадью, вода из которой плескалась во все стороны.
Кое-как вытащив тяжеленную бадью и дотащив её до середины двора, где уперев руки в бедра стоял Даниил, ординарец посмотрел на бадью и с сомнением покачал головой:
- Может, сначала черпаком, Вашсиятьство?
- Из ведра!
Отойдя на пару шагов назад, ординарец крякнув от натуги, с явным усилием поднял тяжелое ведро и размахнувшись, выплеснул воду на Даниила.
Как только ледяной поток коснулся разгоряченной кожи, Даниил выпрямился, подставляя обнаженную грудь навстречу воде. Моментально закончилось дыхание, гортань перехватило, но он только расправил плечи и свел вместе лопатки. Ординарец выжидающе смотрел на него. Даниил тряхнул мокрыми волосами, чувствуя, как проясняется в мозгах, уходит усталость и тревога.
- Тащи еще! - прохрипел он ординарцу и тот послушно побежал с ведром к колодцу.
А после, стоя в своей туалетной, Даниил до красна растерся жестким полотенцем и оделся. Оставив мундир в покое, сегодня он облачился в сюртук и бриджи для верховой езды. Он немного покатается верхом, прежде чем нанести визит Анне Георгиевне.
Не спеша двигаясь по улицам в сторону особняка князя Воронцова, Даниил иногда натягивая поводья, чтобы раскланяться со знакомыми, иногда низко наклонялся, чтобы поприветствовать даму.
Проезжая по Невскому мимо лавки Спенсера, губы Даниила вдруг тронула усмешка. Спешившись, он кинул поводья выскочившему младшему приказчику и вошел в лавку. Поначалу даже зажмурившись от окружившей его вмиг пестроты, Даниил огляделся. Он никогда не был здесь раньше. Вокруг - на длинных многоярусных полках, на прилавке и даже полу - стояли, лежали и сидели разнообразные игрушки, покачивались деревянные лошадки, с потолка свешивались разноцветные воздушные змеи. Даниил подергал одного за синюю веревку, на которую были нацеплены страшные картонные рожи. Но потом взор его обратился к застекленным шкафам, из которых горделиво глядели разнообразные фарфоровые куклы.
Даниил задумчиво оглядел это фарфоровое великолепие из кружев, бантов, рюш, льняных кудрей и бессмысленных выражениях на личиках. Приказчик стоял чуть поодаль, ожидая, когда его подзовут, но Даниил хотел сам выбрать для Анны куклу. Он сам не знал, почему он хотел подарить ей именно куклу. Это желание возникло у него сегодня ночью, когда он был зол на нее, на себя, на целый мир! Наверное, потому что она вела, себя как ребенок, а может быть, в память о тех по-детски округлых щечках, что были у нее, когда они впервые встретились. И бант в волосах. Да, бант обязателен.
...
Сделав выбор, Даниил велел тот час же отнести покупку в дом князя Воронцова для Анны Георгиевны Берг и не медлить с доставкой, чтоб непременно тот час же.
До этого он делал ей подарки не задумываясь, дарил ей то же, что дарил своим любовницам. Но может быть, он ошибся в выборе подарков и её не интересовали все эти тонкие дамские вещи? Он не знал, нравится ли ей то, что он присылает, выбирая ей вещи на собственный вкус.
Он вспомнил, как в первый раз она отвергла его подарки, как сердита была в тот момент. На губах Даниила появилась ироничная улыбка - Анюта совсем еще дитя.
Даниил признался себе, что он просто не знает, что ему делать с Анной. Она была совершенно непредсказуема. Он вдруг вспомнил её в лихой цыганской пляске, и стройную ногу, что открылась его взору, когда она взмахнула рукой с зажатым в ней краем юбки. Тогда она не казалась ему ребенком. Тогда она была женщиной, вольной и дразнящей. Эта её вольность и сводила с ума, а еще то, что ей было совершенно наплевать на него.
Немного с досадой стегнув себя стеком по сапогу, Даниил взялся за поводья. Младший приказчик поддержал для него стремя и вскочив в седло, Даниил продолжил путь.
[NIC]Даниил Алексеевич[/NIC]
[STA]РАЗУМОВСКИЙ[/STA]
[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/9819/304555157.4/0_fcd35_16cecb62_XL.jpg[/AVA]
